Глава VI. Заговор кёзкоманов
Акун-хан тоже богато одарил своих сватов, и договор был скреплен.
После этого Манас отправился к своему аилу, но по пути вдруг заметил, что ехавший с ним юный Бокмурун, сын Кёкётёя, затаил в себе какую-то грусть и веки его не поднимаются от печали. Тогда спросил Манас Бокмуруна:
- Что ты так насупился?
Бокмурун открылся ему, что запала ему крепко в душу одиннадцатилетняя дочь Тюлькю-хана Канышай.
Услыхав это, Манас сразу остановил войско и отправил к Тюлькю-хану свата.
Тюлькю-хан изъявил согласие вьдать дочь за Бокмуруна, но сказал, что она еще очень молода, и если сваты согласны, то пусть она проживет еще у отца пять-шесть лет.
Манас сам приехал к Тюлькю-хану и сватовство было скреплено. Бокмурун пятнадцать дней прожил у Тюлькю-хана на положении жениха, и затем, порешив, что свадьбу справят через пять-шесть лет, они двинулись в обратный путь.
Пока Манас воевал с афганцами, в его аил прибыл Кёзкаман со всеми своими спутниками. Жители аила Манаса пришли приветствовать своих родичей. Их поразила грязь и неряшливость одежды прибывших, их обросшие волосы и длинные ногти. Кёзкоманы не знали ни слова по-киргизски и были во всем подобны настоящим калмыкам.
Чтобы угостить гостей, Каныкей выбрала сто голов отборного скота для заклания, пришла и, почтительно сложив руки, поклонилась родичам. Каныкей отдала первый поклон старому Кёзкоману, и он, довольный, прошел вперед. Потом она встретила такими же приветствиями и остальных. Но калмыку Абыгы показалось, что поклон Каныкей недостаточно низок и недостаточно почтителен. И он подумал:
- Вот, если бы Манас погиб, если бы Каныкей стала женой Кёкчёкёза, а мы - хозяевами этого народа, вот тогда бы спина Каныкей никогда не разгибалась!
Семь калмыков догнали Кёзкамана, и начали ему клеветать на Каныкей, скрыв от него, что она вручила им подарки. Затем они раскинули свои калмыкские шатры.
Их сабы были сшиты из шкур осла, их бурдюки были сделаны из шкурок барсуков и сурков. Удивились их жены, что на Каныкей нет ни пятнышка грязи, и, вздохнув, сказали:
- Ну как же к ней придет счастье?
К калмыкам пришла Караберк и, приветствуя их по-калмыкски, поклонилась до земли. Это очень понравилось пришельцам. Они наловили сурков и хотели приготовить из них угощение для киргизов, но Караберк объяснила, что киргизы ни сурков, ни свиней не едят; узнав это, калмыки очень огорчились. Тогда калмыкские келины для того, чтобы гости не ушли с сухими ртами, налили всем кумыса, но он был так грязен, что Каныкей слегка притронулась к чаше, Караберк пригубила, а остальных стошнило от одного его вида.
Через полмесяца из афганского похода вернулся Манас. Сейчас же по приезде он приказал заколоть девяносто кобылиц и устроить пир в честь гостей. По желанию Манаса Караберк поставила для гостей одиннадцать самых лучших юрт, таких, как у самого Манаса, убрав их богато и внутри и снаружи. Калмыки уселись в них по-своему, и стали совещаться.
- Манас, - сказали они, - оказывается, один, его нужно убить и стать хозяевами его народа, а жену его нужно отнять.